Sunday, October 1, 2017

Вентворт Миллер. "Diner". Перевод



«Закусочная»




29 августа 2014 г.

Апрель 2013 года. 

На днях я сидел в закусочной на бульваре Колорадо, наслаждаясь вкусным завтраком в компании приятельницы (в возрасте около 50 лет, работающей мамы троих детей), и тут рядом с нами материализовался какой-то бездомный мужчина. 

Я использую слово «материализовался», потому что я не заметил, как он вошёл в закусочную (хотя я и сидел лицом ко входу), и не заметил, как он подошёл к нашему столу. Тем не менее, он оказался прямо перед нами. Высокий, худой, светлокожий, одетый в футболку и затасканную кепку, какие носят водители-дальнобойщики. Около 50 лет на вид, но выглядящий почти на все 80. И он хотел денег. 

«У вас есть лишняя мелочов…» – только и успел услышать я, прежде чем отключился от его голоса и отвёл взгляд, встретившись глазами со своей приятельницей, сидящей напротив. Я был уверен, что и она, и я думаем об одном и том же. «Ну вот. Начинается». 

Прежде чем я мог сказать «извини, друг», у нашего стола уже стояла наша официантка (в возрасте около 50 лет, миниатюрная) и говорила этому мужчине, чтобы он шёл куда подальше. «Вам нельзя здесь находиться / вы не должны беспокоить наших посетителей / пожалуйста, покиньте помещение» и так далее. 

Но он не ушёл. 

Вместо этого он начал пререкаться с нашей официанткой, указывая на крестик, висящий у неё на шее, и готовясь прочитать ей нотацию на темы христианства, благотворительности и всего прочего. И наша официантка не желала его слушать. «Вам нельзя здесь находиться / вы не должны беспокоить наших посетителей / пожалуйста, покиньте помещение», – повторила она. На этот раз без «пожалуйста». 

Всё это время я сижу молча, думая, когда же это закончится, ожидая, пока не придёт кто-нибудь главный и не разберётся с ситуацией. Я не знаю, кого я себе воображал. Наверное, администратора. Который был бы мужчиной. И старше по возрасту. И нёс ответственность. 

Уж он-то знает что сделать.

Тем временем страсти накаляются, бездомный мужчина и наша официантка, сердясь, начинают действительно входить во вкус и секунд через 30 поднимутся на новый уровень. Напротив меня очень тихо сидит моя приятельница. Она, как и я, ждёт, когда это закончится. Когда наведут порядок. 

И тогда, сидя за тем столом и видя двух женщин, которым некомфортно, и мужчину, которому нужна помощь, я понимаю – никто сюда не придёт. Никто не разберётся с ситуацией. 

Это я здесь мужчина. Это я несу ответственность. 

И тут я вдруг встаю из-за стола. Я говорю: «Пойдём выйдем, друг. Я что-нибудь дам тебе на улице». И я произношу это не таким тоном, каким говорят: «Эй ты, придурок» или «Слушай сюда». Мои слова звучат по-деловому. Что-то вроде: «Так всё и будет».  

И затем этот бездомный мужчина и я вместе идём к двери. И затем мы выходим и оказываемся на улице. И затем я открываю бумажник и вручаю ему купюру в 20 долларов.  

И затем он обнимает меня. 

Я не знаю и не помню, как именно это случилось, но вдруг откуда ни возьмись его руки обвивают меня, и, прижимаясь ко мне всем телом, этот бездомный мужчина обнимает меня. 

И это объятие по всем правилам ManKind Project. Никаких неловких ударов кулаками. Никаких несмелых похлопываний по спине. Никаких «давай постараемся не соприкасаться ширинками, ладно?» Он просто обнимает меня. И, немного помедлив, я тоже обнимаю его. 

И мы стоим так 20 секунд. 30 секунд. Он ещё что-то говорит, уткнувшись мне в плечо. Я слышу слова «ветеран», «Оклахома» и «мой день рождения». Всё остальное звучит приглушённо. Но ещё я слышу: «Спасибо тебе, брат». Он говорит это три, может быть, четыре раза. 

И видя, как кто-то проходит мимо нас и дважды оглядывается, и продолжая вдыхать запах мужчины, который прожил годы (десятилетия?) на улице, я думаю про себя: «Да. Это мой брат». 

Затем всё закончилось, и я помахал ему рукой на прощание. Я зашёл в закусочную и проскользнул обратно в кабинку, и теперь от меня пахло, как от того бездомного мужчины. И мне хотелось плакать. 

И пока официантка называла меня «героем» и затем ругала меня за то, что я подвергаю себя «опасности», я думал о мужественности и о благородстве, и о необходимости быть увиденным и услышанным, и о том, что я мужчина, которому 40 лет (и скоро будет 41), который всё ещё ждёт, когда придёт кто-то главный. 

Я думал о том, как бы я разобрался с этой ситуацией до того, как шесть месяцев тому назад начал работать с MKP. Тогда я, возможно, и не стал бы с ней разбираться. Или бы я разобрался с ней так, что сделал бы только хуже. Я бы разобрался с ней, лишив другого человека его чувства собственного достоинства и не дав ему шанс установить контакт. 

И я думал о том, что мы все – братья. Все из нас. 

Затем я поднял взгляд и заметил мужчину, знакомого мне по MKP, мужчину, которого видел буквально вчера вечером в нашей группе, сидящего за столом на другом конце закусочной, наслаждающегося вкусным завтраком в компании своей жены. 

Братья – повсюду. Везде вокруг. 

 


******
Ссылка на фото после текста: https://www.facebook.com/notes/went-archive/diner/1901106710213519/

ManKind Project (MKP) – некоммерческая благотворительная тренингово-образовательная организация, членом которой был В. М. 

Другой перевод этого эссе: http://www.kvir.ru/articles/ventvort-miller-teper.html (пер. Е. Иммервар)