«С гуся вода»
13 декабря 2016
г.
Её
трудно было не заметить. Возможно, в этом и заключался весь смысл.
Косички
на голове и размахивающие во все стороны руки. Яркий топ без бретелек и
мини-юбка. На роликовых коньках.
Кажется,
ей доставляло удовольствие наматывать
круги по перекрёстку в час пик. Позировать и импровизировать в танце.
Разговаривать самой с собой. Уворачиваться от машин и направлять движение
транспорта. (И пешеходов.)
У
меня возникло ощущение, что она занимается этим уже давно. Что это её любимое
дело. (И её перекрёсток.)
Сидя
в своей машине, остановившейся на красный свет, наблюдая за перемещениями этой
девушки, я кое о чём подумал. Во-первых, о том, что местные жители, вероятно,
знают её. «О да, – говорят они, кивая головами, – та самая».
Второй
мыслью – больше похожей на внутренний приказ – было поместить её в папку с
ярлыком «Проблемы с психикой (серьёзные)». В одном ряду с «Мужчинами, которые
орут на перекрёстках (разные)».
Было
ли это здорово с моей стороны? Доброжелательно? Справедливо?
Нет.
Но
я это делаю. Если честно.
Я
раздаю людям характеристики. Раскладываю их по категориям. Вроде «нормальные»
или, наоборот, «ненормальные».
Это
старая привычка. Автоматическая. И она меня защищает.
Я
«цветной», у меня нестандартная сексуальность и я не понаслышке знаком с
психическими проблемами. У меня самого тоже были времена косичек на голове и
размахивающих во все стороны рук (образно выражаясь). И когда я иду по жизни,
мне бывает полезно Глядеть В Оба. Замечать, Кто Здесь.
Промотать
вперёд на месяц.
Я
был рядом с тем же перекрёстком, в этот раз шёл пешком, собираясь зайти в
магазин. Я подходил к двери, и тут появилась она, молнией пролетев передо мной,
отрезая мне путь, закрывая мне вход.
Тот
же наряд. Всё так же на роликах. Поэтому она оказалась ростом с меня (или выше).
Удивившись,
я отступил. И остановился. Не был уверен, какой дальше сценарий.
Она
театрально вздохнула, переводя взгляд с меня на дверь и затем снова на меня.
Потом она прищурила глаза. Назвала меня невоспитанным. Спросила меня, почему я
не придерживаю для неё дверь. Прежде чем я мог ответить, она открыла её сама и
прокатила внутрь, а я остался стоять на тротуаре. В смущении.
Всё
это было странно. Совершенно случайное происшествие.
И
не великой важности.
Потому
что я уже отнёс её в категорию «Проблемы с психикой (серьёзные)».
Что
бы она ни сказала мне, обо мне и в присутствии меня, понималось бы и было
понято с такой точки зрения. И не
принималось бы близко к сердцу. Не было принято близко к сердцу.
Я
уже присвоил этому человеку некое значение, был подготовлен к тому, чтобы
проинтерпретировать этот необычный момент как что-то, что относится именно к
ней. Не ко мне. Как только она повернулась в мою сторону, я понял, что стану
просто экраном, на который она спроецирует… что бы внутри неё ни нуждалось в
проецировании. Я был готов дать ей такое безоценочное понимание, которое я не
даю всем остальным. Гибкое. Нейтральное. Объективное. Такое, которое позволило
бы ей быть именно той, какая она есть, и такой, какой она была в тот момент, а
мне после нашего контакта остаться всего лишь с интересной историей, которой
можно поделиться. Не рассерженным,
не обиженным. Не потрясённым и не в
замешательстве.
Как
с гуся вода.
А
что если я, скажем, собрался зайти в магазин, и впереди меня проходит какой-то
мужчина, отрезая мне путь, закрывая мне вход. Он хорошо одет и ухожен, у него
модная бородка. Открывая дверь, он бросает взгляд в мою сторону, шипит сквозь
зубы: «Педик». Потом заходит внутрь.
Перемотать
назад.
Вот
я, например, собрался зайти в магазин, и какой-то другой мужчина отрезает мне
путь, закрывая мне вход. Он немыт и нечёсан. На нём 10 слоёв одежды. «Рвёт» и
«мечет» ни в чей конкретно адрес. Открывая дверь, он бросает взгляд в мою
сторону, выкрикивает: «Педик!» Потом заходит внутрь.
Бросаюсь
ли я за ним вдогонку, хватаю ли его за грудки? Требую ли объяснений?
Конечно.
Я мог бы. Но я не стал бы.
Потому
что хотя то, что он сказал, было сказано мне (кажется) и про меня (кажется),
имело отношение к моей идентичности (технически), я бы знал, что на самом деле
оно относилось к нему. Не ко
мне.
Или,
скорее, я бы заранее решил, что оно относится к нему.
Потому
что проекция – это двусторонний процесс.
В
миг, когда бы я увидел 10 Слоёв Одежды, я бы присвоил ему некое значение –
«Проблемы с психикой (серьёзные)» – а потом занял бы такую позицию: что бы он
ни говорил дальше, я – это просто экран, на который он проецирует… что бы
внутри него ни нуждалось в проецировании. Дал бы ему то же самое безоценочное
понимание, которое я дал Роликовым Конькам. Гибкое. Нейтральное. Объективное.
Вернёмся
к Бородке.
Разница
между ним и 10 Слоями Одежды – в самопрезентации. Как он смотрит/идёт/говорит.
Его общей волне («Нормальный»). Впрочем, насколько я могу судить, Бородку тоже
можно было бы поместить в папку «Проблемы с психикой (серьёзные)». Совсем рядом
с Роликовыми Коньками. Насколько я могу судить, бросаться на людей со словами
на букву «п» – это его вариант косичек на голове и размахивающих во все стороны
рук. Кто знает?
Размышляя
дальше в подобном ключе, я, понятное дело, мог бы дать ему такое же безоценочное понимание. (Гибкое. Нейтральное.
Объективное.) В таком случае обронённое им «педик» не уязвило бы меня и не
спровоцировало бы конфликт – вместо этого я бы спокойно пронаблюдал как
брошенная им словесная граната плавно летит вверх и в моём направлении,
описывает дугу в воздухе… и, не долетев, падает и, подпрыгивая, откатывается в
сторону, с безобидным пшиком детонируя где-то за кадром. После нашего контакта
я мог бы остаться всего лишь с интересной историей, которой можно поделиться. Не рассерженным, не обиженным. Не
потрясённым и не в замешательстве. «Гусь», «вода» и так далее.
Легче
сказать, чем сделать.
Да.
Конечно. Я, предположительно, мог бы присвоить любому человеку – ну вообще
любому – одно и то же значение. Я мог бы поместить всех в папку с ярлыком
«Проблемы с психикой (серьёзные)» и никогда больше не принимать ничего близко к
сердцу. Ну вообще никогда. Идти по жизни с пониманием того, что то, что говорят
и делают другие, – мне, обо мне, в присутствии меня – относится к
ним самим. Не ко мне. При столкновении с набором «-измов» и «-обий»
очередного человека, как бы ни
проявлялся его персонализированный или «нормализованный» вариант косичек на
голове и размахивающих во все стороны рук, я мог бы занять такую позицию: «Я не
знаю о вашей истории или о том, что привело вас сюда. Я сделаю то, что нужно,
чтобы обезопасить себя, – телесно, умственно, духовно – при этом осознавая, что
это именно у вас кризисная ситуация. Не у меня. Я изо всех сил постараюсь дать
вам такое безоценочное понимание, которое будет эмоционально отстранённым, но
всё-таки присутствующим. Даже сопереживающим. Если я почувствую что это
правильно и/или подходяще. И не идёт в ущерб мне самому».
Легче
сказать, чем сделать.
У
меня за плечами больше 4 десятилетий жизненного опыта, противящегося этому.
Больше 4 десятилетий категоризирования людей.
«Хороший»
или, наоборот, «нехороший».
«Нормальный»
или, наоборот, «ненормальный».
«Принимать
Близко К Сердцу» или «Не Принимать Близко к Сердцу».
Дело
в том, что если ко мне подходит кто-то, кто выглядит/идёт/говорит определённым
образом – таким образом, который культура и опыт научили меня определять как
«хороший» и «нормальный», есть вероятность, что я буду принимать близко к
сердцу что бы он ни сказал и ни сделал. И соответствующим образом реагировать.
Есть
вероятность, что сначала я припишу ему значение «Принимать Близко К Сердцу», а
потом, когда он окажется невежливым/грубым/агрессивным, попытаюсь отъехать
назад к «Не Принимать Близко К Сердцу». Безуспешно. Потому что слишком поздно.
Я задет. Потрясён и в замешательстве. Мне досадно, и я не могу выбросить его из
головы.
Дело
усложняет то, что Принимать Близко К Сердцу – это часть моей профессиональной
подготовки. Много лет на уроках актёрского мастерства я учился «раскрываться» и
«отпускать самоконтроль», так что когда партнёр по снимаемой сцене говорит Эти
Слова, которые должны вызвать Эту Реакцию, они попадают в цель. Задевают за
живое. И со мной происходит что-то, что достойно съемки.
Я
сделал свою кожу тонкой. Намеренно.
Эта
выученная открытость не выключается в ту же секунду, когда режиссёр кричит
«Стоп! Снято!» Мне кажется интересным, что некоторые неодобрительно цокают языками, когда какой-нибудь
известный актёр начинает прилюдно сходить с ума. «Дра-ма!» Ну. Да. Именно
поэтому они известны, и им больше не надо работать официантами и обслуживать
столики. Лучшие актёры научились Принимать Это Близко К Сердцу (по моему
мнению). Чем бы ни было это «Это». Они реагируют. Чувствуют. (Готовы встать на
те ролики?) И мир – занятый Повзрослением и Держанием Себя В Руках – платит
хорошие деньги, чтобы смотреть на них.
Я
веду свою страницу на «ФБ» больше 2 лет, размещая тщательно отобранные ссылки,
видео и заметки примерно 5 дней в неделю. Все мои записи – личные (поэтому я их
и публикую). А потом незнакомые люди заходят на мою страницу и проецируют на
неё… что бы им ни было нужно спроецировать. Значительная часть того, что они
пишут, относится к ним самим и друг другу, но многие из комментариев пишутся
для меня (кажется) и обо мне (кажется). Нет нужды говорить, что это был
поучительный опыт.
Я
заметил один повторяющийся шаблон поведения: что – если только я заранее
осознанно не принимаю решение этого не делать – я автоматически приписываю
значение «Принимать Близко К Сердцу» комментариям от людей, которых я никогда
лично не встречал и никогда не встречу. Я позволяю незнакомцам забраться ко мне
под кожу.
Пару
раз меня это даже расстраивало.
Не
так давно я опубликовал кое-что в ответ на кое-что, и один из комментариев к
этой записи звучал так: «Почему тебе обязательно надо принимать всё так близко
к сердцу?»
Потому
что это моя персональная страница.
Шучу
(вроде бы).
Правда
в том, что я действительно принимал некоторые комментарии близко к сердцу. И
(кто-то мог бы сказать, что) это было глупо. Поскольку я не имею понятия, кто
пишет комментарии. (Роликовые Коньки? Это ты?)
«Почему тебе обязательно надо принимать всё
так близко к сердцу?»
Сначала
это прозвучало как упрёк. Вроде того что, как взрослый человек или мужчина или
знаменитость (или все трое), я должен быть Выше Этого. Не Позволять Этому
Задевать Меня. Поступать Благородно. Подставлять Другую Щёку.
Потом
я напомнил себе, что не знаю человека, написавшего этот комментарий, лично. Его
историю или происхождение. Что привело его сюда (на мою страницу).
Насколько
я могу судить, этот комментарий мог быть оставлен каким-нибудь парнишкой,
которого притесняют в школе, который наконец-то собрался с духом и попросил
помощи у учителя/психолога/родителя – а в ответ на него только шикнули, махнули
рукой и отказали в содействии, сказав: «Почему тебе обязательно надо принимать
всё так близко к сердцу?»
И
вот он на моей странице (потому что он видел меня по телевизору), задаёт
вопрос, в ответе на который он по праву нуждается. Потому что он пытается
спастись. Понять смысл мира, в котором нас постоянно стыдят за то, что мы
проявляем чувствительность. За то, что мы Принимаем Близко К Сердцу.
Вот
что бы я сказал этому парнишке: я думаю, что быть чувствительным – это хорошо.
Я думаю, что Принимать Близко К Сердцу – это хорошо. Именно это сделало меня тем
человеком/актёром/писателем, которым я сейчас являюсь.
Я
бы ни на что это не променял.
Я
бы сказал, что быть чувствительным – это то, что делает нас человечными. Что
люди, которые Принимают Близко К Сердцу, меняют мир. Делают дело. Почему?
Потому что мы принимаем это на свой счёт. Чем бы ни было это «Это».
Я
бы также сказал, что, будучи чувствительным человеком, мне полезно продолжать
проявлять чувствительность по отношению к другим людям. Тренироваться давать им
некое безоценочное понимание. Как можно
лучше анализировать, действительно ли то, что кто-то говорит мне, обо мне или в
присутствии меня, относится к ним самим. А не ко мне.
И
соответствующим образом реагировать.
Похоже,
что быть чувствительным – иногда это значит знать, когда мне не нужно Принимать
Это Близко К Сердцу.
Похоже,
что быть чувствительным – иногда это значит осознавать, что вне зависимости от
того, как выглядит/идёт/говорит очередной встретившийся мне человек, вне
зависимости от того, насколько хорошо он одет или ухожен, может очень легко оказаться,
что в недрах шкафа у него дома завалялась пара роликовых коньков.
Совсем как у
меня.
Примечание:
В абзаце, где идёт речь о «парнишке», в оригинале используется слово “kid”, которое может обозначать юного человека
любого пола, соответственно, и в следующем абзаце в оригинале используется
гендерно-нейтральное местоимение “they”. В
переводе для удобства чтения используется местоимение мужского рода. То же самое касается
абзаца, начинающегося со слов «ко мне подходит кто-то…»
No comments:
Post a Comment