«#режимвыживания»
5 июня 2017 г.
Меня поразило одно сообщение в блоге. Или,
может, это была заметка из колонки редактора. Оно походило на письмо. И на
публичное извинение. Своего рода. Написанное для кого-то (всех?), с кем автор
пересекался, когда/покуда находился не в лучшем состоянии.
«Тогда я не был сам собой» – таков был его основной смысл. «Тогда я был
в депрессии. Но сейчас мне лучше. И я хотел бы получить второй шанс произвести
первое впечатление».
Общая мысль заключалась в этом. И она меня поразила.
Я с уважением отнёсся к этому автору. Я с
уважением отнёсся к его правде.
Но (это ситуация «и то / и это», не
«либо/либо»), это была не моя правда.
Сообщество психического здоровья (под ним я
подразумеваю тех из нас, кто испытывает проблемы с психическим здоровьем / имеет
психические заболевания) разнообразно по составу. Спросите у 100 людей,
страдающих от депрессии, что значит быть в депрессии, и вы получите 100 разных
ответов. Все из них – правдивые.
Важно проявлять к этому уважение (по моему
мнению).
Правда этого автора не была моей правдой, но
от этого она не становилась неправдой. Если это понятно.
Примечание в сторону: поэтому я и не утверждаю, что я – это «голос безгласных».
Может быть, я стою ближе к мегафону, чем некоторые, но когда я говорю, я говорю
за себя. О себе. Если то, что я говорю, отзывается эхом в душе другого
человека, отражает какую-то часть его истории – замечательно. Но рано или поздно
я обязательно скажу что-то такое, что является правдой для меня и только для
меня одного. И я сохраняю за собой это право. Моё выживание – основанное на
самовыражении, на рассказывании людям своей правды, тогда и так, как это удобно
мне, – зависит от этого. Поэтому когда речь заходит о психическом здоровье, я заявляю
прямо: я не говорю за других людей. И они не говорят за меня. Потому что это
было бы невозможно. Если только они – это не мужчина-гей в возрасте 45 лет,
смешанного этнического происхождения, родившийся в Великобритании, выросший в
Бруклине, и его не зовут «Вентворт Миллер».
(Тогда да, они говорят за меня.)
Вернёмся к тому сообщению в блоге. Тому,
которое меня поразило.
«Тогда я не был сам собой» – таков был его
основной смысл. «Тогда я был в депрессии. Но сейчас мне лучше. И я хотел бы
получить второй шанс произвести первое впечатление».
Как я уже сказал, это походило на извинение.
Своего рода. Я понял/понимаю это. Полностью.
В те годы (десятилетия), когда я страдал от
депрессии, я совершал такие поступки и говорил такие слова, за которые позже
чувствовал необходимость извиниться. Иногда я делал это при личной встрече,
иногда по телефону или в и-мейлах. Иногда мои извинения принимались. В любом
случае, мне было важно сказать эти слова. «Я сожалею». Взять на себя
ответственность за то, что я делал и говорил в те годы, когда мне было трудно.
Две вещи, за которые я не извинялся и не буду
извиняться:
1. За то, что я был в депрессии.
2. За то, каким я
был, когда был в депрессии.
Я не извиняюсь / не буду извиняться за то, что
был в депрессии, потому что я ничего не мог / не могу с этим сделать. Так же как
я не могу контролировать цвет своих глаз, я не мог / не могу контролировать это.
Я не извиняюсь / не буду извиняться за то,
каким я был, когда был в депрессии, потому что хотя и да, тот человек (я) совершал
такие поступки и говорил такие слова, за которые позже чувствовал необходимость
извиниться, тот человек (я) также спас мою грёбаную жизнь.
Подлинная история.
Тот человек (я) – рассерженный, горюющий,
скучающий, бесчувственный, беспокойный, безнадёжный, бессонный, безынициативный, вялый,
эгоистичный, недобрый, неловкий, отчуждённый, раздражительный, зависимый, непостоянный,
ненадёжный и часто непредсказуемый – это тот, благодаря кому сегодня я всё ещё
здесь.
Я больше не занимаюсь тем, что стыжу себя.
Сегодня я осознаю, что любовь к себе и понимание собственной ценности подразумевают
принятие всего меня. Моей целостности. Всего моего спектра. Включая и то, каким
я был в Свои Худшие Дни. Когда я был Не Лучшим Собой. Когда я Просто
Существовал и С Трудом Шаг За Шагом Двигался Дальше.
Когда в моём телефоне заканчивается заряд, и он
переключается в «режим экономии энергии», я не сержусь на свой телефон. Я
благодарен. Он делает то, что ему нужно сделать, чтобы выжать из себя эти
дополнительные минуты.
Я благодарен тому себе, каким я был, когда я
был в депрессии. Тому себе в «режиме экономии энергии». Я говорю ему: «Спасибо,
что выжал из меня те дополнительные минуты (годы). Хотел ли бы я снова быть
тобой? Чёрта с два. Это не значит, что ты не достоин уважения. Ты делал то, что
тебе нужно было сделать, парень. Ты находился в режиме борьбы за выживание. И
ты, чёрт возьми, крупно напортачил. И сегодня я здравствую и наслаждаюсь жизнью.
Это благодаря тебе».
Тот я, каким я был, когда я был в депрессии,
не заслуживает, чтобы теперь, когда мне «лучше», от него отрекались. Это было
бы а) неблагодарно, б) неуважительно и в) потенциально опасно. Потому что
однажды он снова может мне понадобиться.
Некогда разрыв между тем, кем я притворялся
(«в порядке»), и тем, кем я действительно был («не в порядке»), причинял мне
боль. В моём представлении, тот я, который был «не в порядке», – это был «не я».
Не тот я, который был предпочтителен. Не тот я, который мог располагать к себе /
вызывать любовь / быть нанятым на работу / достойным уважения / приемлемым. Тот
я, который был «не в порядке», – это был «плохой» я. «Неправильный» я. Не
«настоящий» я. Такой, которого надо было отвергать и заставлять тихо сидеть в тёмных
комнатах; разочарование, спрятанное за слоем лжи и задёрнутыми занавесками, – пока
он не уйдёт прочь и не вернётся «настоящий» я.
Теперь, когда я «в порядке», теперь, когда я
снова тот «настоящий» я, я осознаю оказываемое на меня давление – отчасти
изнутри, отчасти извне, – принуждающее меня притворяться, что того меня,
который был «не в порядке», никогда не существовало.
Проблема заключается в том, что:
1. Это неправда.
2. Это путь к поражению: «Теперь, когда я "в
порядке", я уже никогда не смогу снова оказаться "не в порядке"». Теперь, когда
я произвёл на людей новое впечатление, – лучшее, чем первое (уф), – мне надо
позаботиться о том, чтобы его не испортить». (Или ещё о чём.) Что значит, что однажды, если/когда я обнаружу,
что я «не в порядке», если/когда моя депрессия вернётся и «плохой» я или
«неправильный» я покажет своё (уродливое) лицо, есть вероятность, что я
почувствую, что должен это отрицать, заставлять его тихо сидеть в тёмных комнатах,
пока он снова не уйдет прочь. Как раньше.
И пока этот цикл не повторится.
Следующая цитата принадлежит Роберту Блаю,
в ней он говорит о процессе нашей эволюции, нашей долгой дороге из пещеры в
город. Она также подходит для описания моей долгой дороги к выздоровлению:
«В нас есть тёмная, напоминающая рептилию и
примитивная часть… [которая не] считается необходимой для цивилизованной жизни…
Мы [хотим] избавиться от этого тёмного, влажного, мокрого, напоминающего рептилию
существа… [Но именно благодаря этой части] мы продолжили эволюционировать – разве
это вам не понятно? В течение миллионов лет. Она связана с вашим выживанием.
Это змееподобное существо… [Рептилия] выживает! Она выживает! Выживает! [Это то
существо, благодаря которому] мы продолжили двигаться вперёд, и без [него] мы
бы никогда не добрались туда, куда мы пришли. Мы бы умерли. Но вот сейчас мы
достигли этого уровня, и больше не хотим видеть его рядом. И его вышвыривают…»
(«Какие истории нам нужны», часть 2).
Я вижу его. Своего «примитива». Свою рептилию.
Своего крокодила. И я понимаю его ценность. Той части меня, которая
сосредоточена только на одном. Чертовски упрямой. Себя в «режиме экономии
энергии». Того себя, который заставлял меня двигаться вперёд – иногда ползком
на животе, пробираясь через те долгие, суровые годы, пока я не выбрался из
этого болота. Я не стану теперь выбрасывать его. Своего крокодила. Потому что
жизнь полна вызовов (до сих пор). Угроз и дестабилизирования (до сих пор). А у
него есть Набор Очень Конкретных Навыков (явно).
Однажды я опубликовал на этой странице эссе, в
котором упоминались коалы, все такие тёплые и симпатичные и пушистые. С тех пор
они стали синонимом слова «объятия». Это приносит мне радость. #коалы
И также именно так некоторые люди предпочитают
воспринимать меня. Ту часть меня, на которой им нравится сосредотачиваться. Мою
коалу. Исключая всё остальное. «Ты такой милый». Мм-хм. Сколько раз я это
слышал?
(Много. Много раз.)
Что ж, это правда. Я милый.
И также это не вся правда. Слава богу. Потому
что если бы я на все 100 % был коалой (всем таким тёплым и симпатичным и
пушистым), к настоящему моменту я был бы мёртв.
Подлинная история.
Если сегодня я жив, то это благодаря моему
крокодилу. Жёсткому и крепкому. Словно кожа. Когда «цивилизованный» я очень
хотел Забиться В Нору И Умереть, он говорил: «Ни фига». И: «Когда обед?» Важно
уважать это (по моему мнению). Следить за тем, чтобы ему нашлось место за моим
столом. Даже если он жуёт с открытым ртом и бьёт целую фарфоровую посуду.
Сегодня я меньше говорю: «Я хотел бы получить
второй шанс произвести первое впечатление», и больше: «Ваше первое впечатление
не было неверным. Тогда я был собой. Да – это был я. Я в режиме борьбы за
выживание. И я признаю это. Я «и то / и это», не «либо/либо». Идёт?»
Ответом может стать слово «нет».
Некоторые люди хотят, чтобы я был Весь Всегда Коалой.
Они настаивают на этом. Им неуютно от того, что я отказываюсь отделять/осуждать
своего крокодила, их тревожит то, что я переосмысляю отрицательный опыт как
положительный, они не могут / не желают принять ту возможность, что
«неправильный» я (рассерженный, горюющий, скучающий) настолько же заслуживает солнечного
света и эфирного времени, как и «правильный» я (который располагает к себе / вызывает
любовь / которого можно нанять на работу). Они говорят: «У тебя грустный вид»,
используя жалость, чтобы замаскировать своё не-довольство. Потом пытаются
надеть маску на меня. «Мне бы хотелось, чтобы ты улыбнулся». Похлопывая меня по
руке, они пытаются контролировать моё поведение, сигнализируя, что существуют «приемлемый»
я и «неприемлемый» я. И ограниченное пространство для последнего. «Почему бы
тебе не сделать перерыв?» – шепчут они. – «Вернуться, когда придёшь в норму?»
Им я говорю: «Адиос».
Если передо мной стоит выбор между тем, чтобы
любить всего себя и тем, чтобы другие люди любили определённые, тщательно
отобранные части меня, то выбора нет.
Я знаю, где находится / в чём заключается моя
работа, и она состоит в том, чтобы осознавать, что тот я, каким я был «тогда»,
за которого раньше я чувствовал необходимость извиняться, просить прощения, тот
я, которого я считал сломленным/бракованным/постыдным / вызывающим чувство
неловкости, чьё существование я сознательно и систематически исключал из резюме,
встреч с семьёй и первых свиданий, – был и остаётся центром и сутью продолжения
моего существования на этой земле.
«[Рептилия] выживает! Она выживает! Выживает!»
Да. О да.
«[Это та часть], благодаря которой мы
продолжили эволюционировать…»
Надо отдать ей должное.
«[Это то существо], благодаря которому мы
продолжили двигаться вперёд…»
Где бы я был без него?
«Мы бы умерли».
Чертовски верно.
Оно достойно признания. Чествования. Мой
крокодил заслуживает любви.
Не поймите меня неправильно – мне нравится и
коала. Он тоже заслуживает уважения.
Но в те тёмные, тяжёлые ночи, когда он кубарем
сваливается с деревьев и крепко ударяется о землю, когда всё, чего он хочет, – это
признать поражение, помахать белым флагом и повернуться кверху (пушистым) брюхом,
именно мой крокодил поднимается из реки и, не моргнув глазом, разделывается со
смертью.
И смерть отправляется к чёрту.
No comments:
Post a Comment